ПРОТ. МАКСИМ КОЗЛОВ
21 марта 2010 года
Скачать текст богослужения в формате PDF
Аудиозапись размышлений настоятеля университетского храма в Неделю преподобной Марии Египетской.
Пятое воскресенье Великого Поста посвящено памяти Марии Египетской. Имя это, в общем, нарицательно, и даже те, кто мало знаком с церковной жизнью, житиями святых, для кого само слово «агиография» будет таинственным сочетанием греческих звуков, об этой святой что-то слышали. Может быть, видели какие-то картины: измождённая, средних лет или старая женщина, покрытая седыми волосами, в пустыне; или наоборот, молодая красавица, соблазнительная и соблазняющая; или та же женщина у входа в Храм Гроба Господня и Воскресения в Иерусалиме, неведомой силой удерживаемая от того, чтобы прикоснуться ко святыне.
Это история — в изначальном житии предельно персональная, достоверная и очень живо написанная — о грехе и покаянии. О том, как много грех в жизни человека может значить, как человек склонен с грехом самого себя отождествлять, и как страсть становится конечной ценностью существования. История о покаянии, о том, как даже из такого, почти до полной утраты личности, до полного растворения в страсти, положения можно подняться. Героически, но можно: болью, кровью, холодом и жаром пустыни, голодом (какими-то отвратительными травами приходится питаться), страхом диких зверей, укрытием собственными выпадающими волосами в расщелине скалы.
M_egipetskaja_Ribera_1.jpg)
Хусепе де Рибера. Мария Египетская
Но встаёт вопрос, который задаёт себе почти каждый: что моя жизнь и весь этот героический рассказ? Конечно, редкий человек, который решится его прочитать (хорошо, если в византийском подлиннике, а не в приглаженном постсредневековом пересказе, который, к сожалению, есть и в наших Четьях-Минеях), не умилится сердцем и не почувствует правды за подвигом этой святой. Но всё же: что мне и тебе Мария Египетская? При чём здесь моя жизнь, в которой, как кажется, не было таких падений и грехов? Большинство из нас о себе подумает: «Ну вот так я всё же не грешил, чтобы на протяжении более полутора десятков лет предаваться разврату ради самого разврата и находить удовольствие в продаже и отдании собственного тела. Ну не грешил! Другим грешил, этим в такой степени не грешил, а может, и другими страстями так не грешил. Это не мой опыт. И уж подавно не мой опыт — вся эта история с пустыней. Нет такого Иордана, за который я бы уходил, нет тех десятилетий жизни, которые я мог бы провести так, как она провела».
И всё же Церковь не случайно ставит именно это повествование ближе к концу Великого Поста — собственно, в последнее воскресенье Четыредесятницы. Потом будут Лазарева суббота, Вход Господень в Иерусалим, Страстная Неделя — уже иное, уже не время нашего покаяния, а время приобщения последним дням земной жизни Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. И вот Мария Египетская стоит перед нами как человек, на которого предлагается посмотреть именно потому, что сейчас нам Церковь напоминает: можно низко пасть, бесконечно низко. Из этого состояния можно — и Господь поможет — подняться до спасения, даже до святости. Но для этого нужно быть нетеплохладным.
Это история — в изначальном житии предельно персональная, достоверная и очень живо написанная — о грехе и покаянии. О том, как много грех в жизни человека может значить, как человек склонен с грехом самого себя отождествлять, и как страсть становится конечной ценностью существования. История о покаянии, о том, как даже из такого, почти до полной утраты личности, до полного растворения в страсти, положения можно подняться. Героически, но можно: болью, кровью, холодом и жаром пустыни, голодом (какими-то отвратительными травами приходится питаться), страхом диких зверей, укрытием собственными выпадающими волосами в расщелине скалы.
Но встаёт вопрос, который задаёт себе почти каждый: что моя жизнь и весь этот героический рассказ? Конечно, редкий человек, который решится его прочитать (хорошо, если в византийском подлиннике, а не в приглаженном постсредневековом пересказе, который, к сожалению, есть и в наших Четьях-Минеях), не умилится сердцем и не почувствует правды за подвигом этой святой. Но всё же: что мне и тебе Мария Египетская? При чём здесь моя жизнь, в которой, как кажется, не было таких падений и грехов? Большинство из нас о себе подумает: «Ну вот так я всё же не грешил, чтобы на протяжении более полутора десятков лет предаваться разврату ради самого разврата и находить удовольствие в продаже и отдании собственного тела. Ну не грешил! Другим грешил, этим в такой степени не грешил, а может, и другими страстями так не грешил. Это не мой опыт. И уж подавно не мой опыт — вся эта история с пустыней. Нет такого Иордана, за который я бы уходил, нет тех десятилетий жизни, которые я мог бы провести так, как она провела».
И всё же Церковь не случайно ставит именно это повествование ближе к концу Великого Поста — собственно, в последнее воскресенье Четыредесятницы. Потом будут Лазарева суббота, Вход Господень в Иерусалим, Страстная Неделя — уже иное, уже не время нашего покаяния, а время приобщения последним дням земной жизни Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. И вот Мария Египетская стоит перед нами как человек, на которого предлагается посмотреть именно потому, что сейчас нам Церковь напоминает: можно низко пасть, бесконечно низко. Из этого состояния можно — и Господь поможет — подняться до спасения, даже до святости. Но для этого нужно быть нетеплохладным.
Источник: «Татьянин день»
Количество просмотров — 79
