Благодарим
Татьяну Максимилиановну Любимову
за многолетний труд по сохранению архива прихода
АЛЕКСАНДР ЕГОРЦЕВ
1994 год- начало возрождения храма святой мученицы Татианы при МГУ. 27 апреля 1994 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II Указом № 1341 учредил Патриаршее Подворье в Татиянинском храме. О событиях, которые предшествовали Указу и последовали за ним.
Начало возрождения
25 января 1991 года в храмовых стенах, но все еще в помещении Студенческого театра впервые после долгих десятилетий тотального атеизма отслужил молебен святой Татиане Святейший Патриарх Алексий.
В 1992 году, выступая в МГУ, в присутствии ректора Виктора Садовничего и мэра Москвы Юрия Лужкова Патриарх выразил пожелание возродить университетский храм:
«У учащихся Университета должна быть возможность не только приобретать теоретические знания, но и активно участвовать в церковной жизни. В связи с этим естественно стоит вопрос о храме в стенах вашего учебного заведения, где могло бы регулярно совершаться богослужение… Ко мне обращались и ученые, и студенты с ходатайством об открытии при МГУ храма святой мученицы Татианы. Ведь то, что находится сегодня на месте храмового алтаря, иначе как кощунством назвать нельзя… Татьянин день является университетским праздником. И этот храм должен быть возрожден..» (Московский церковный вестник. — 1993. № 1)
В 1993 году группа профессоров обратилась к ректору МГУ с предложением восстановить домовый университетский храм на его историческом месте. И вообще, как отмечалось, не мешало бы празднование Дня Татьяны начинать, как в былые времена, молебном в университетской Татьянинской церкви и не сводить его, как в последние годы, только к торжественному концерту на Воробьевых горах, молодежным гуляньям и грандиозной студенческой пьянке, но дать этому празднику несколько иное направление.
Ученый совет МГУ одобрил инициативу профессорско-преподавательского состава и 20 декабря 1993 года постановил: «Восстановить в прежнем виде архитектурный памятник — здание Московского университета по ул. Герцена, 1. Воссоздать в этом здании православную домовую церковь Московского университета…».
Студенческому театру приказом ректора МГУ В. А. Садовничего от 17 марта 1994 года выделялись другие помещения: в главном здании МГУ на Воробьевых горах и в старом здании на Моховой.
27 апреля 1994 года по согласованию с ректором МГУ указом Патриарха Алексия II в бывшем храме святой мученицы Татианы учреждено Патриаршее подворье. Исполняющим обязанности настоятеля возрождаемого университетского храма назначается священник Максим Козлов, выпускник кафедры классической филологии филологического факультета МГУ, доцент Московской Духовной Академии. До начала богослужений в Татьянинской церкви отец Максим служил в Казанском соборе на Красной площади. Именно там собираются первые прихожане будущего храма, появляются первые студенты и преподаватели — ядро православной университетской общины.
Первый настоятель возрожденного храма прот. Максим Козлов
Итак, начало возрождению храма святой Татианы, казалось бы, положено. И началось восстановление? — Нет! Началось…
«Плевать на всех, кто в рясах появится!», или Ребята, давайте жить дружно…
Рапродавайте — на вес — часовни,
Монастыри — с молотка — на слом.
Рвитесь на лошади в Божий дом!
Перепивайтесь кровавым пойлом!
Стойла — в соборы! Соборы — в стойла!
Марина Цветаева. «Лебединый стан»
(Как предполагают историки, именно в Университетской церкви была крещена и впервые исповедовалась и причащалась Марина Цветаева, дочь профессора Московского университета И. В. Цветаева.)
Но еще до Информационного суда, вскоре после нашумевшего молебна, Студенческий театр проводит отчаянную акцию, рассчитанную на формирование общественного мнения массового обывателя посредством СМИ.
Студенческий театр МГУ. 1991 год
1 июня 1994 года в церковных стенах руководство театра дает пресс-конференцию для специально приглашенных «своих» журналистов; при входе стояли вышибалы и «отсеивали» нежелательных людей. На пресс-конференцию не был пропущен юрист церковной общины, а православные студенты и студентки вынуждены были проявлять незаурядные актерские способности, чтобы «обвести» бдительных театральных церберов. Однако эта пресс-конференция неожиданно для самих театралов приобрела столь скандальный характер, что в СМИ о ней прошло лишь несколько жиденьких нейтральных сообщений. Что же произошло 1 июня и почему организаторы театрального фарса не стали тиражировать репортажи об этой пресс-конференции?
Вначале все шло по плану: в защиту театра один за другим выступили приглашенные почтенные театральные корифеи — Марк Захаров и Розовский, другие деятели искусства. Выразили почтение к идее восстановления храма Христа Спасителя, согласились с тем, что Университету действительно нужна своя домовая церковь (ну, когда-нибудь и ее построим, где-нибудь), потом посетовали, что «очаг культуры и свободомыслия», Студенческий театр, «выкидывается на улицу», и пришли к выводу, что Студенческий театр лучше было бы не трогать, а оставить в здании храма — иначе «отечественной культуре будет нанесен непоправимый ущерб». Иначе — «это фашизм!» — подытожил режиссер Розовский.
Потом слово взял сидевший в зале некий поэт Зеленый, назвавший себя «любителем Родины». Этот «любитель Родины» выдвинул собственную концепцию культуры и ее отношения к христианству:
«Вы знаете, что культура существует многие десятки тысяч (?!?) лет… Религии всего-навсего — по крайней мере, той, которая сейчас нам предлагается — две тысячи лет. Культура зарекомендовала себя на протяжении столького времени! И мы еще ставим на весы пользу той и другой. Хотя, с моей точки зрения, очень мягко выражаясь, религия приносит сомнительную пользу. А польза культуры доказана десятками тысяч лет существования человечества…»
Слушая этот сумбур, мы почему-то вспомнили о Пушкине, который называл религию «вечным источником поэзии у всех народов». Но то — Пушкин, а это — поэт Зеленый. И «ставить на весы пользу того и другого…»
Атмосфера в зале резко оживилась, то и дело раздавались смешки, аплодисменты. А мы все слушали, слушали. Вдруг кто-то из зала, видимо, из наших проникших студентов громко заметил: «А как же Гоголь, которого отпевали на этом месте?». В ответ в зале раздался истерический хохот и возмущенные выкрики: «Причем тут Го-о-голь!» Театралы стали тревожно переглядываться, выискивать посмевшего внести диссонанс в ход конференции. Обстановка стремительно накалялась. Наконец, из президиума встал шеф-редактор газеты «Президент» Лев Шемаев и в запале быстро расставил все точки над «i». Не стесняясь в выражениях, он перевел разговор на опасность возрождения Церкви, на недопустимость «экспансии Православия» и призвал во что бы то ни стало воспрепятствовать открытию Университетского храма…
Все более распаляясь шеф-редактор стал говорить (вернее, выкрикивать) такое, от чего даже театралы пришли в смущение. Лев Шемаев с нескрывемой ненавистью озвучил то, что долго вызревало «за кулисами» театра и что, тем не менее, никто до этого не решался высказывать в открытую: «Я хочу сказать вам следующее: мне надоело смотреть, как в посткоммунистическом периоде нашей жизни взамен экспансии марксистской начинает все больше и больше развиваться экспансия Православия! И причем это наступление идет все больше и больше на светскую культурную жизнь России… Так вот, я хочу сказать: вот у меня есть внучка. Ее интересуют три вещи: футбол, теннис и математика. Все остальное ей до лампочки. Она будет плевать ходить на всех, кто в этих рясах там появится.
Почему Церкви нужно это место? — гневно продолжал Шемаев. — Это все из серии борьбы за души. Церковь устроится тут, и сюда придут студенты не только из МГУ, но и бауманцы и кто угодно. Это будет центр того же наступления Православия. Поэтому вопрос давайте решать сегодня, к сожалению… к сожалению, практически силовыми мерами. Если вы не поднимете студентов на серьезную акцию, не политическую, а студенческую тусовку по этому поводу, не обратитесь к президенту России, ничего не решить. Я — за решительные акции студентов! Но отступать — никогда в жизни. Ни-и-ко-гда!!!» — закончил редактор газеты «Президент».
Тогда один студент филфака МГУ встал и заявил, что устраивать шоу на месте алтаря Университетской церкви — это осквернение храма. В этот момент еще не успевший сесть Лев Шемаев снова взвился и прокричал: «А для нас, светских, — осквернение, что вы здесь хотите получить православную церковь!..»
На несколько мгновений в зале установилась напряженная тишина, заметно было некоторое смятение театралов, на глазах которых так нелепо скомкался весь сценарий разыгрываемого действа. Пытаясь хоть как-то исправить неловкое положение, Марк Захаров начал что-то долго говорить о терпимости, взаимопонимании, взаимодействии культуры и Церкви и т. п. Но было уже поздно, ничего не оставалось, как наскоро поблагодарить всех за присутствие, выключить телекамеры и спешно свернуть мероприятие. Тот всплеск ненависти к Церкви, который не смогли скрыть защитники и покровители Студенческого театра, наконец содрал с лицедеев последние маски. Даже мы, привыкшие ко многому, испытали шок от всего услышанного.
Цитаты из либеральной прессы
«Вот отдают помещение студенческого театра МГУ религиозной общине (…) Притворство? И со стороны политиков, и со стороны церкви, которая давно уже не в силах переварить то, что удалось проглотить». (Нуйкин А. Лицемерие // Московский комсомолец. 15.06.94).
«В декабре [1993 года] Ученый совет Московского университета принял решение о восстановлении домовой университетской церкви св. Татьяны в здании клуба на улице Герцена, д. 1. Решение несправедливое (…) Борьба продолжается». (И, взвившись, занавес шумит // Газета для женщин. 1994. № 3).
«По словам главного режиссера театра Евгения Славутина… [приказом ректора]… театр фактически — выбрасывают на улицу». (Два храма сталкивают лбами // Московская правда. 02.06. 94).
«Культурная значимость театра несомненна (…) Что же до эротики, то она в пределах нормы, диктуемой хорошим вкусом интеллигентных людей (…) Забаррикадировавшиеся студенты и руководство театра отказались выполнять приказ ректора как способный нанести прямой ущерб национальной культуре». (Вишняков В. «Сукины дети» засели на Моховой // Российская газета. 31.05.94).
«И еще один вопрос — почему такая торопливая, безудержная и бездумная щедрость только по отношению к православной церкви?». (Нуйкин А. Лицемерие).
«Актерам и поэтам к борьбе не привыкать. Чиновничья тупость, религиозный фанатизм, рабская покорность — все против них…». (Шато О. Непокорные ждут вас // Президент. 1-3 июня 1994 г.).
«Церковная же община во главе с отцом Максимом (…) тоже пытается сорвать с альма-матер дивиденды — коварно вынашивает планы регулярной богослужебной жизни в храме». (Марков А. Церковь вместо театра?//Куранты. 17.08.94).
«А в прошедшее воскресенье в здание театра пытались ворваться черносотенцы во главе со святым отцом…». (Два храма сталкивают лбами).
«В воскресенье 29 мая здание Студенческого театра пытались взять штурмом «памятники» и представители прочих подобных организаций. Не вышло…». (Шато О. Непокорные ждут вас).
«Актеры готовятся отражать новые попытки штурма. А ведь, казалось бы, для грешного лицедея содействовать Церкви — святое дело…». (Аргументы и факты: Москва. 1994. № 22).
«Схватка христиан с актерами (…) Удовлетворенные победой клерикалы (…) Нынешний скандал есть результат грехопадения (…) Разумеется, вина православных больше (…) Вина их не в том, что они захотели устроить в здании церковь, а в том, что, когда в просьбе было отказано, закрутили скандал и склоку, лишенную смирения и терпения (…) Бессмысленно каяться…». (Кротов Я. Горе нам — ибо мы победили! // Московские новости. 1994. № 22) (Я. Кротов — в прошлом «церковный» журналист. Легкость изложения сопоставима только с легкостью искажения фактов…)
Противостояние Татьянинской общины и Студенческого театра
Дальнейшие события, связанные с открытием Татьянинской церкви, все более принимали детективный характер…
Как оказалось, решение Ученого совета МГУ пришлось по вкусу не всем. И прежде всего руководству Студенческого театра — Е. И. Славутину и его супруге.
Основная масса студентов МГУ учится сейчас на Воробьевых горах и, казалось бы, Студенческому театру логичнее всего было бы переехать поближе к студентам, в главное здание МГУ. Но не так-то все было просто. Сразу нашлось множество «причин», по которым Студенческий театр никак не может и не должен переезжать на другое место. По словам руководства театра, выделенные ректоратом помещения не до конца отремонтированы и вообще «непригодны». И вообще, Студенческий театр останется на прежнем месте, по ул. Герцена, дом 1 — и точка!
С другой стороны, Славутин проявил большую обеспокоенность тем, что общине будущей церкви будет сложно проводить богослужения в здании, которое за бытность в нем театра стало стремительно разрушаться, пришло в крайний упадок, дало трещины и находится теперь в аварийном состоянии. Налицо крайняя самоотверженность: играть в разрушающемся здании мы согласны скорее, чем в недоремонтированном зале, а служить — не дадим, заботясь о ближнем. Не обошлось и без более крупных курьезов.
В марте 1994 года в интервью газете «Московский университет» главный режиссер, выявив в себе глубоко заложенные теологические задатки и возревновав о «чистоте церковных канонов», стал приводить целый ряд «богословских» аргументов, в силу которых, по его мнению, в данном здании университетской церкви — университетская церковь никак не может находиться.
На вопрос журналистки: «Здесь ведь с 1837 года по 1917-й находился храм?» г-н Славутин, ничтоже сумняшеся, ответил: «Здесь была домовая церковь, храма не было… Храм предполагает, что он стоит на земле, потому что верующий встает на колени, и должен вставать на землю, а не на воздух, и на втором этаже не может быть церкви, а это второй этаж, где у нас находится зал. И лестница, которая ведет в храм, она должна быть ниже человеческого роста, а здесь она вдвое выше. То есть храмом это никак нельзя назвать… Нужна ли университету церковь? Это вопрос проблематичный… Думаю, что это вопрос не первой необходимости» (Московский университет. — 1994. № 1).
Но были и другие, видимо, более веские причины, по которым театр не желал покидать облюбованное здание Университетской церкви — разумеется, о них прессе как-то не сообщалось. Здание находится в самом центре Москвы, напротив Кремля. И поскольку «прихожанами» Студенческого театра были не только студенты, но и, как говорилось выше, «столичные бизнесмены», то вполне объяснимым становится нежелание руководства театра покидать центр Москвы. Что если бизнесмены не захотят ехать «оттягиваться» куда-то там на Воробьевы горы?! Плюс к этому, там ректорат, университетское начальство — может не быть той свободы. Это здесь, на Моховой, как говорится, до Бога высоко, до ректора далеко…
Сориентировавшись в сложившейся ситуации, Славутин и Большакова, наконец, решаются поставить самый гениально срежиссированный спектакль Студенческого театра. Только теперь его сценой становятся уже не театральные подмостки, а средства массовой информации. На страницах газет, на радио и телевидении разыгрывается целая драма: актеры везде, где только можно, начинают кричать, что «театр выкидывается на улицу», «Церковь наступает на культуру». Вообще противопоставление Церкви и культуры — общее место в антицерковных выступлениях, связанных, как правило, с вопросами собственности. Не рискуя обвинять «защитников культуры» в заведомом искажении истины, мы можем с огорчением констатировать, что они добросовестно заблуждаются, искренне не подозревая о том, что христианская Церковь сформировала европейскую культуру, в частности, русскую. Пусть же это остается печальным свидетельством уровня их собственного соприкосновения с культурой. На удивление быстро в СМИ создается образ «гонимого», «опального театра» и «коварной», «клерикальной», «религиозно фанатичной» общины храма святой Татианы. Неудивительно, что этот новый спектакль получает бешеный успех, какого театр давно уже не видел.
Почувствовав «аншлаг», режиссеры добавляют в это представление несколько новых штрихов: на общину Университетской церкви и на ее настоятеля навешивают ярлык национализма, черносотенства. По замыслу авторов нового шоу, это «коричневое» клеймо окончательно сформирует общественное мнение и очернит любые дальнейшие попытки возрождения Университетского храма.
Расчет режиссеров оказался верным. Некоторые представители второй по древности профессии без промедления клюнули на аппетитную наживку. Началось смакованье. В СМИ разразилась открыто антицерковная кампания, на Татьянинскую общину и ее священника со страниц газет полились потоки грязи и откровенной клеветы.
Кульминационной точкой явился пасхальный молебен святой Татиане, отслуженный настоятелем и общиной 29 апреля 94-го года прямо под открытым небом во дворе журфака МГУ, перед стенами запертого храма (внутри забаррикадировались театралы). Собралось до двухсот человек — преподавателей и студентов, священнослужителей и интеллигенции. По окончании молебна и проповеди университетский священник Максим Козлов возглавил праздничный пасхальный крестный ход вокруг здания Храма и окропил святой водой наглухо запертые театральные двери (в газетах это будет названо «штурмом»). После этого все собравшиеся разошлись, недоумевая, когда же все-таки справедливость восторжествует и церковь будет возвращена.
Примечательно, что на этот молебен пришло несколько человек в формах «Памяти» и в казачьих костюмах — пришли, как выяснилось, по собственной инициативе и только помолиться. Но этого оказалось достаточно, чтобы раздуть из мухи слона. Вечером того же дня в прямом эфире диктор программы РТР «Вести» М. Пономарев попытался обвинить общину Татьянинской церкви «в разыгрывании национальной карты». Оживились и другие журналисты, на молебне не присутствовавшие. Описание молебна стало стремительно обрастать все новыми «подробностями». Например, ряд газет с тревогой сообщил о предпринятых верующими «боевиками» «попытках штурма», которые, правда, «не удались». (Самое курьезное то, что если бы собравшиеся на молебен 200 преподавателей и студентов в действительности захотели бы «штурмовать» здание театра, то это им несомненно удалось бы).
Как правило, приправлялись подобные заметки до боли знакомыми эпитетами из лексикона воинствующих атеистов 20-х годов. Лгали с энтузиазмом. Однако журналисты переусердствовали… Результат — постановление Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ. Этого не ожидали даже режиссеры разыгранной драмы. Но все по порядку…
Решение судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ
«В Судебную палату обратился настоятель Домовой церкви св. мц. Татианы МГУ г-н Козлов с просьбой дать оценку достоверности и объективности содержания некоторых публикаций в СМИ о состоявшемся 29 мая 1994 г. молебне у стен храма св. мц. Татианы и принять предусмотренные Законом меры (… )»
Судебная палата установила, что авторы публикаций необоснованно:
- дают резкую оценку действиям духовенства во время молебна, говорят о попытках черносотенцев во главе со святым отцом ворваться в здание Студенческого театра («Московская правда»),
- подчеркивают, что молебен проходил под охраной боевиков «Памяти» («Российская газета»),
- называют попытки представителей общины войти в здание штурмом («Президент», «Аргументы и факты»),
- делают вывод, что община для достижения цели разыгрывает национальную карту (программа РТР «Вести»).
Судебная палата установила, что «(…) никаких доказательств использования духовенством членов общества «Память» в целях завладения зданием театра не имеется. Необоснованно также используются такие выражения, как «штурм», «разыгрывание национальной карты», неадекватно представляющие события (…)».
Судебная палата отмечает, что «ни один корреспондент газет, освещающих события, связанные с молебном 29 мая 1994 г., очевидцем их не являлся (…)».
Судебная палата «считает очень опасным при отражении данных событий применение в СМИ резких оценок, неэтичных выражений, попыток играть на национальных чувствах (…)».
После этого решения Информационного суда потоки омерзительной лжи в СМИ резко поутихли, журналисты вдруг почувствовали, что иногда за свои слова приходится держать ответ в инстанциях, в которых ложный пафос и словоблудие не имеют своего обычного действия. Но главное, противники возрождения церкви, почувствовали, что в России православные верующие также обладают правом на полемику. И что прихожане Татьянинской церкви вовсе уж не такие бессловесные овечки, как могло сначала некоторым показаться.
Возвращение храма
Обращение Московского университета к своим духовным и историческим традициям началось уже давно. Идея возродить Домовую церковь МГУ появилась внутри Университета — она исходила не «сверху», но из сердец преподавателей и студентов.
После многих десятилетий атеистической пропаганды первый молебен с акафистом св. мученице Татиане прошел 25 января 1991 года в помещении Студенческого театра на ул. Герцена. Его провел Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Вероятно, это послужило дополнительным импульсом к действиям, но сразу же появилось много неясностей, например, «когда туда вернется нормальная церковная жизнь, кто будет приводить храм в порядок, ибо пребывает он в состоянии плачевном» («Московский церковный вестник», № 3, февраль 1992 года). Естественно, ни о каких регулярных богослужениях и Университетских праздниках в помещении Студенческого театра речи быть не могло.
Тогда руководители Всецерковного православного молодежного движения и студенческого совета МГУ решили продолжить традицию и провести на следующий год молебен в стенах Главного здания Московского университета на Воробьевых горах.
25 января 1992 года там совершил службу митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. По окончании ее Владыка обратился к собравшимся преподавателям и студентам: «Наше присутствие здесь — свидетельство зрелости нашего общества, обретения им духовной свободы. И самый факт, что и на богослужении, и в этом зале далеко не все обитатели Университета, что никто никого сюда не загонял — тоже признак свободы».
Проснувшийся интерес общества к Православной Церкви, к русской истории, к основам национальной духовности и культуры, к старинным традициям Московского университета возрастал. Историческая справедливость требовала неотлагательного рассмотрения вопроса о возвращении Университету домовой церкви св. мученицы Татианы.
Осенью 1992 года профессор МГУ Григорий Александрович Любимов выступил на презентации Свято-Тихоновского Богословского института с предложением воссоздать домовую церковь св. мц. Татианы.
20 декабря 1993 года Ученый Совет МГУ принял решение «о восстановлении в прежнем виде архитектурного памятника на ул. Герцена, д. 1, о воссоздании в этом здании православной домовой церкви Московского университета и размещении в других помещениях этого здания музейных экспозиций МГУ». Указом Патриарха Московского и всея Руси Алексия II исполняющим обязанности настоятеля Татианинской церкви был назначен священник Максим Козлов, клирик храма Живоначальной Троицы в Троице-Голенищеве в Москве.
Весна 1994 года. Молебен на филфаке МГУ
Отец Максим окончил классическое отделение филологического факультета МГУ, а затем Московскую Духовную Академию, получив степень кандидата богословия. «До начала регулярных богослужений» в церкви св. Татианы ее настоятель был временно переведен в только что восстановленный Казанский собор на Красной площади.
Как и в XVIII веке, домовая церковь Московского университета снова возрождалась под сводами Казанского собора. 10 апреля 1994 года в 3 часа дня там состоялось освящение иконы св. мц. Татианы, которая была позднее перенесена в Университетский храм и теперь находится на правом аналое.
27 апреля 1994 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II Указом № 1341 учредил Патриаршее Подворье в Татианинском храме, принимая во внимание распоряжение Президента Российской Федерации от 23 апреля 1993 года за № 281-РП «О передаче религиозным организациям культовых зданий и иного имущества» и решение Президиума Московского городского совета народных депутатов за № 1224 «О передаче зданий и сооружений религиозным организациям Московского Патриархата» от 25 июля 1991 года. Постановление Патриарха было согласовано с ректором МГУ Виктором Антоновичем Садовничим. В июне 1994 года был зарегистрирован Гражданский Устав Подворья. Согласно его основным положениям, «Подворье действует в интересах права человека на свободу вероисповедания, имея целью исповедание и распространение православной христианской веры, заботу о религиозно-нравственном попечении, религиозном обучении и воспитании, о милосердии и благотворительности». Территория и здание, занимаемое церковью, остаются в собственности Московского университета и используются на правах аренды. По согласованию с администрацией Университета священнослужители храма св. мц. Татианы могут проводить массовые мероприятия (молебны, освящение зданий, крестные ходы, лекции, воскресные школы и т. д.) на территории и в зданиях МГУ, а также «совершать религиозные обряды по просьбе студентов или сотрудников МГУ во всех подразделениях Университета, не нарушая внутреннего распорядка работы соответствующих подразделений».
Это совсем не означало закрытия Студенческого театра или пренебрежения его интересами. Никто не собирался «выгонять театр на улицу», как потом утверждала враждебно настроенная к Церкви пресса. В том же решении Ученого Совета МГУ от 20.12.1993 года ректорату было предписано рассмотреть «вопрос о создании равноценных условий для занятий творческих коллективов Культурного центра Московского университета, работающих в ДК МГУ на ул. Герцена, д.1, а также предоставить сценическую площадку для Студенческого театра МГУ по согласованию с дирекцией театра на основе двустороннего договора». Театр и Культурный центр в любом случае не могли более занимать дом на ул. Герцена. Это здание еще в 1960 году было признано «архитектурным памятником республиканского значения» и состояло под государственной охраной. Однако к 1994 году оно уже находилось в аварийном состоянии и создавало угрозу для жизни его посетителей. Об этом Мосгоргеотрест информировал руководство Университета еще в письме от 11.09.1990. В феврале 1994 года главный инженер Мосгоргеотреста С. Г. Майоров сообщил главному инженеру МГУ В. С. Борисову, что «рекомендации по обеспечению нормальной и безопасной эксплуатации здания до настоящего времени не выполнены». Между тем, «в штукатурке потолков чердачного перекрытия над фойе имеются трещины и пятна от протечек. Не исключена возможность обрушения потолочной штукатурки и деревянных перекрытий.» С. Г. Майоров рекомендовал «эксплуатацию здания приостановить и разработать проект его ремонта», учитывая, что в здании ДК «часто проводятся мероприятия с большим скоплением зрителей».
Для разрешения вопроса о предоставлении Студенческому театру и Культурному центру МГУ соответствующих помещений была создана специальная комиссия Ученого Совета Московского университета под председательством Главного ученого секретаря МГУ В. В. Козлова. В нее вошли советник ректора В. В. Белокуров, директор Студенческого театра И. А. Большакова, директор Культурного центра МГУ В. Д. Гавриков, проректоры В. П. Гуськов, М. В. Кулаков, профессор Г. А. Любимов, декан факультета иностранных языков С. Г. Терминасова.
Комиссия работала в течение двух месяцев, изучая всю документацию, относящуюся «к организации и деятельности Студенческого театра при МГУ», осматривая помещение и сценическую площадку в доме № 1 по ул. Герцена. Очень интересны некоторые ее заключения и свидетельства, характеризующие подлинную картину происходящих событий в доме на Моховой.
«Комиссия констатирует, что кроме обычных театральных постановок Студенческий театр при МГУ занимается деятельностью в области шоу-бизнеса (например, проведение выставки собак «Мастиф-93», кабаре «Синие ночи»). Для этих целей театром, без согласования с администрацией МГУ, демонтированы кресла в зрительном зале, что привело к порче паркета (акт инженерной службы прилагается). Помимо этого, Студенческий театр при МГУ занимается также и другой деятельностью (организовано в доме № 1 по ул. Герцена кафе, где продавались спиртные напитки).»
Комиссия также осмотрела различные помещения на Моховой и на Воробьевых горах, которые могли бы быть предложены Студенческому театру, и приняла решение предоставить с 1 мая 1994 года Студенческому театру при МГУ для постановки спектаклей сценическую площадку Дворца Культуры МГУ на Воробьевых горах в Главном здании. Было подчеркнуто, что «это — лучшая из театральных сцен Московского университета. Кроме того, театр будет максимально приближен к месту учебы и проживания основной массы студентов МГУ». Для размещения дирекции Студенческого театра и репетиционных классов выделили четыре комнаты в секторе «А» Главного здания МГУ общей площадью 127,4 кв. м. Для хранения театрального реквизита был предоставлен «трюм» под сценой и дополнительные помещения общей площадью 100 кв. м. во втором техническом подвале ГЗ МГУ.
Более того, комиссия проявила большой такт и уважение к Студенческому театру, и, казалось, было сделано все возможное, чтобы решить вопрос наиболее мирно: «Учитывая традиции деятельности Студенческого театра при МГУ и просьбу дирекции театра о предоставлении возможности продолжить работу в Университетских зданиях на Моховой улице, предоставлять Студенческому театру при МГУ спортивный зал общ. площадью 215,6 кв. м для театральных постановок и репетиций в вечернее время». Инженерным службам МГУ совместно с дирекцией Студенческого театра было предписано «разработать проект установки сцены в спортивном зале, а также осветительского оборудования» и дать предложения «об организации независимого входа в этот зал через помещение 3, используемое в настоящее время кафедрой военной подготовки». Проректору М. В. Кулакову следовало заключить договор со Студенческим театром «об использовании на безвозмездной основе помещений».
Ряд больших помещений был предназначен и для Культурного центра МГУ, кроме того, для репетиций его студий выделялись также две гостиные в общежитиях Главного здания на Воробьевых горах. Все эти помещения должны были быть подготовлены для использования Студенческим театром и Культурным центром к 31 марта 1994 года.
Само здание Дома Культуры МГУ требовалось срочно поставить на капитальный ремонт и реконструкцию с 15 мая 1994 года, учитывая его аварийное состояние. В связи с установлением этого окончательного срока Культурному центру МГУ и Студенческому театру было предписано «освободить до 15 мая 1994 года занимаемые ими помещения в доме № 1 по ул. Герцена».
Приказом Ректора МГУ В. А. Садовничего от 17 марта 1994 года все эти предписания и рекомендации комиссии были утверждены и назначены к исполнению. Студенческому театру и Культурному центру Московского университета следовало переехать в предоставленные помещения до 15 мая 1994 года, а здание на ул. Герцена ставилось на капитальный ремонт.
Март 1994 года. Первый молебен у стен храма
Однако Студенческий театр отказался покинуть «дом на Моховой», не желая оставлять престижное и выгодное помещение. Кроме того, дирекция театра не согласилась с некоторыми положениями и условиями предложенного арендного договора. Началась широкая кампания по формированию «общественного мнения». На защиту «светской культуры, попираемой церковью», поднялась воинствующая пресса, развязавшая настоящую травлю церковной общины и настоятеля храма. Чего стоит заметка журналистки Ирины Лобачевой в газете «Куранты» (17 августа 1994 года), которая обвинила общину в том, что она «коварно вынашивает планы регулярной богослужебной жизни в храме». Изыскания же всеведущих журналистов и режиссера театра Евгения Славутина в области церковной архитектуры и истории Университетской церкви говорят сами за себя: Евгений Иосифович уверял, что храма в помещении театра вообще никогда не было, а была только… домовая церковь. («Московский университет», март, 1994 год). Неизвестный автор заметки в «Газете для женщин» объяснял, что «вовсе не здесь находилась знаменитая церковь, возникшая при Университетской гимназии (??) в 1791 году», а пашковский флигель, оказывается, даже не был перестроен «в соответствии с каноническими условиями и потому все равно для церковных служб не подходит». Иногда дело доходило до курьезов. В одной из листовок Комитета защиты Студенческого театра его члены утверждали, что церковь была основана в этом здании в «годы аракчеевской реакции». Напоминание о мрачном временщике должно было сразу вызвать у прогрессивного читателя негативные чувства к Татианинскому храму. Однако Аракчеев умер в 1834 году, находясь в отставке, а эпоха его могущества и всевластия приходится на вторую половину царствования Александра Павловича — за двадцать лет до открытия здесь церкви — в это время в пашковском флигеле располагался как раз Московский императорский театр.
Особенно неистовствовала газета «Президент», поместившая подряд две публикации журналистки Ольги Шато. Одна из них называлась «Прощай, Студенческий театр!»
В начале статьи автор утверждал, что «все силы зла обрушились на независимую светскую культуру», а в конце выражал тревогу, что «религия, вроде бы призванная учить людей добру, милосердию, справедливости» так активно «теснит» эту светскую культуру. Ниже было опубликовано обращение театральных деятелей к Президенту Российской Федерации в защиту Студенческого театра, которое подписали Галина Волчек, Кирилл Лавров, Юрий Никулин, Валентин Гафт, Марк Захаров, Михаил Ульянов, Леонид Хейфец и многие другие известные актеры. Они утверждали, что «восстановление церкви именно в этом здании не обусловлено исторической необходимостью», так как это уже третье местоположение Татианинского храма. Между тем «исторический дом» на ул. Герцена — «святыня театрального искусства нашей страны», а Студенческий театр МГУ — «трибуна, с которой студенты Университета выступали в защиту демократии и прогресса». Правда, осталось неизвестным, посещали ли наши корифеи спектакли Евгения Славутина в Студенческом театре МГУ в последнее время.
Не все деятели российской культуры проявили такое единодушие и остались солидарными с шоу-театром при Московском университете. Решение о возвращении здания на ул. Герцена Церкви и открытии в нем храма св. Татианы поддержали Никита Михалков, Ирина Архипова, Марлен Хуциев, Георгий Свиридов, Александр Михайлов, Светлана Дружинина, Сергей Соловьев, Вадим Абдрашитов.
Тучи сгущались, обстановка вокруг Университетской церкви и Студенческого театра становилась все более напряженной. Столкновение было неизбежным, и нужен был только повод, чтобы начался скандал.
18 мая 1994 года настоятель Татианинского храма отец Максим обратился к ректору В. А. Садовничему с просьбой разрешить «совершение праздничного богослужения, посвященного началу возрождения домового храма Университета, до конца нынешнего учебного года». Это помогло бы «… перевести ситуацию вокруг храма Университета из области конфронтации в сферу созидания».
Было предложено совершить службу 29 мая — в «ближайший воскресный день после дня памяти святых Кирилла и Мефодия». Если здание не будет освобождено к этой дате, настоятель и церковная община намеревались провести службу у его стен.
В воскресенье, 22 мая, после вечернего спектакля около двадцати человек заперлись в помещении ДК МГУ и объявили о создании Комитета в защиту Студенческого театра. В упомянутой выше листовке этого Комитета указывались причины такого стойкого сопротивления решению Ученого совета МГУ и приказу ректора В. А. Садовничего. Прежде всего, не истек срок арендного договора МГУ и Студенческого театра, предполагавший использование этого здания театром до ноября 1999 года. Однако этот пункт договора уже не имел никакого значения, потому что здание находилось в аварийном состоянии и требовало немедленного капитального ремонта. Дирекция театра также выражала недовольство и несогласие с условиями нового типового арендного договора: «Оговоренные в приказе зал ДК на Ленгорах и спортивный зал факультета журналистики вообще театру не передаются, а предоставляются «по заранее согласованному графику», что, по мнению руководства театра, «не имеет юридических гарантий. «Однако из заявления проректора МГУ В. П. Гуськова «К сведению средств массовой информации», сделанного им 1 июня 1994 года, становится ясно, что «в последнее время руководство Студенческого театра при МГУ резко изменило свои позиции, отказавшись от ранее принятых совместных решений, и пошло по пути выдвижения заведомо неприемлемых для Московского университета требований (передача им учебных аудиторий в здании на Моховой для перестройки под театр либо сохранение за ними прежних помещений)». Объяснить такое поведение руководства театра можно было только одним: «… В Главном здании МГУ, в студенческой среде будет трудно осуществлять свои планы в области шоу-бизнеса». В этом же заявлении В. П. Гуськова была представлена достоверная информация об истории Университетской церкви, о решении Ученого Совета, Ректората и объективно оценивалась деятельность Студенческого театра в последнее время.
Между тем на входных дверях «дома на Моховой» появилась табличка «Ремонт. Вход воспрещен».
29 мая 1994 года. Молебен у стен оккупированного храма
В понедельник 23 мая решением Университетской администрации в здании театра был отключен свет.
24 мая в день свв. Кирилла и Мефодия в Москве состоялся первый крестный ход к памятнику святым просветителям славян. В этот же день с 15:00 до 23:00 Студенческий театр провел поэтический марафон в свою защиту, который назывался «Нон-Стоп Кирилл и Мефодий». В нем приняли участие Владимир Вишневский, Виктор Шендерович, Гарик Сукачев, Марк Шатуновский, Игорь Иртеньев и др. На ступенях парадной лестницы поставили свечи и устроили там импровизированную сцену, на которой пели про выползающую «шмакодявочку, изнуренную ответственным постом».
Это кощунство проходило в тех же стенах, где 133 года назад состоялось первое чествование создателей славянской письменности. Представителей церковной общины в здание не пустили.
29 мая 1994 года под стенами храма-мученика состоялся молебен, на котором присутствовало примерно 700 человек. Здание обошли вокруг и снаружи окропили святой водой. Этого было достаточно, чтобы в прессе с новой силой развернулась клеветническая кампания против общины и священника.
В газете «Президент», № 38(92), появилась вторая публикация Ольги Шато «Непокорные ждут вас» с кратким, но восторженным отчетом об антицерковной акции актеров Студенческого театра 24 мая и о том, как «памятники» (члены общества «Память», присутствовавшие на молебне по своей инициативе) пытались «взять штурмом» здание театра. В конце статьи автор упрекнул Ректора Московского университета В. А. Садовничего за то, что он «действует фактически заодно с черносотенцами». А программа Российского телевидения «Вести» 29 мая просто обвинила церковную общину и настоятеля в том, что они «разыгрывают национальную карту». Следует отметить, что в защиту Университетской церкви выступили газеты «Сегодня», «Комсомольская правда», «Русь Державная», «Московский Церковный Вестник», «Православная Москва».
1 июня 1994 года в доме № 1 на ул. Герцена прошла пресс-конференция в защиту Студенческого театра, на которой присутствовали Марк Захаров, Марк Розовский, главный редактор газеты «Президент» Лев Шемаев и руководство театра. Церковной общине лицемерно напоминали о христианской любви, смирении, в доказательство правоты театра призывали великие имена Мочалова и Щепкина, а потом Лев Шемаев откровенно признался, что считает оскорблением для светских устройство в историческом здании православной церкви, и привел в пример свою внучку, которую «интересуют три вещи: футбол, теннис и математика. Все остальное ей «до лампочки». Она будет плевать ходить на всех, кто в этих рясах там появляется». В заключении свое речи главный редактор призвал поскорее решить этот вопрос «практически силовыми методами» — поднимать студентов «на серьезную акцию, не политическую, а студенческую тусовку по этому поводу» и обращаться к Президенту России.
К Президенту России действительно обратились по этому вопросу, правда, несколько позже и совсем с другой позиции, чем хотел Лев Шемаев.
9 декабря к Б. Н. Ельцину и В. А. Садовничему обратились участники международной научной конференции «Русская литература XIX в. и христианство», проходившей в те дни в Московском университете. В своем письме видные ученые выражали обеспокоенность невыполнением решения Ученого Совета МГУ от 20 декабря 1993 года и подчеркивали, что «сегодня, когда в нашем Отечестве идет процесс восстановления исконных понятий и принципов, именно Московский университет как колыбель науки и культуры остро нуждается в твердой опоре на нравственные идеалы, и кто, как ни Русская Православная Церковь, уже много веков стоит на страже высокой духовности». В связи с этим возрождение храма св. мц. Татианы — «задача первостепенной важности». Это обращение подписали профессора МГУ В. И. Кулешов, В. Б. Катаев, В. В. Кусков, профессор канадского университета Елена Глазова и многие другие.
Писали руководству Университета и студенты, собрав многочисленные подписи за возвращение домового храма. Между тем 30 июня 1994 года иерей Максим Козлов обратился к председателю судебной палаты по информационным спорам при Президенте Российской Федерации А. Б. Венгерову с «просьбой рассмотреть некоторые публикации и выступления средств массовой информации и дать оценку достоверности и объективности содержащейся в них информации».
7 июля 1994 года Судебная палата признала, что «события 29 мая 1994 года у стен здания по ул. Герцена, 1 отражены в упомянутых средствах массовой информации с нарушениями требований журналистской этики» и призвала «стороны к цивилизационному выходу из данного информационного спора,… не допускать неадекватных оценок в средствах массовой информации событий, происходящих вокруг домовой церкви св. мц. Татианы».
Работа по возвращению Университетской домовой церкви все равно продолжалась.
3 ноября 1994 года между МГУ и Патриаршим подворьем был заключен договор о сотрудничестве и совместной деятельности, по которому МГУ брал на себя обязательство предоставить Подворью необходимые помещения «в бессрочное, безвозмездное пользование», поддерживать их в нормальном эксплуатационном состоянии и «оказать содействие в поиске в архивах, библиотеках и других подразделениях Университета материалов и реквизитов, связанных с церковью св. мц. Татианы, и передать их Подворью и Музею МГУ для хранения и использования при богослужении». Подворье, в свою очередь, должно было выполнять ряд обязательств, в том числе «исполнять в приоритетном порядке запросы Московского университета, его профессоров, преподавателей, сотрудников и студентов, связанные с исполнением церковных треб и других религиозных таинств. Особенно важный пункт этого договора гласит: «Экспозиция Музея, а также вся богослужебная и катехизаторская деятельность должны способствовать восстановлению лучших духовных и культурных традиций МГУ».
Противостояние продолжалось еще несколько месяцев, до января 1995 года. Почти накануне Университетского праздника и памяти его Небесной Покровительницы это испытание закончилось.
События 1995 года
Возвращение здания общине храма. Начало издания «Татьяниного дня». Первая Божественная литургия в верхнем храме. Установка деревянного креста. Привезены мощи святой мученицы Татианы.
22 января
В день памяти митрополита Филиппа, Святителя Московского, здание было возвращено Церкви, начинает издаваться газета православного студенчества «Татьянин день».
22 января 1995 года- день памяти святителя Филиппа Московского, день освобождения храма
24 января. Первая вечерня
Через два дня, после срочной уборки и косметического ремонта, 24 января в Домовом университетском храме состоялось первое Всенощное бдение, незабываемое для всех, кто на нем присутствовал. Вечернее богослужение совершали священнослужители, выпускники Московского университета. Храм был заполнен людьми. Друзьями. Пришли все те, кто целый год боролся за его возвращение и возрождение. Пришли профессора, их семьи, студенты, просто школьники. Сочувствовавшие храму журналисты.
24 января. Первая вечерня
Молились — в буквальном смысле! — со слезами на глазах. И тогда, по окончании Всенощного бдения, настоятель возрожденного храма святой мученицы Татианы священник Максим Козлов обратился к народу с проповедью:
«Казалось бы, странно, почему покровителем Университета является не святитель, не ученый муж, не многомудрый проповедник, а мученица. Однако теперь, по прошествии времен лихолетья, мы можем явственно увидеть в этом Промысел Божий. Университетская домовая церковь сама должна была пройти мученическим путем, путем страданий, надругательств и осквернения. Но знаем мы и то, что Господь всегда укрепляет страдающих за Имя Его, так что самые лютые истязания не приносят им вреда, но обращаются против самих же мучителей. Мы видим это и в житии святой мученицы Татианы, видим и в судьбе нашего храма, видим и в судьбе России…»
24 января. Первая вечерня
25 января
Первый Татьянин день. Патриарх Алексий II в присутствии ректора МГУ Виктора Садовничего отслужил праздничный молебен, на котором обратился к собравшимся с напутствием:
«Роль Московского Государственного Университета сегодня так же велика, как и в прежние годы. Сегодня закладывается будущее нашего Отечества, и от усилий каждого из нас зависит, какой станет Россия…»
Татьянин день. Встреча Патриарха Алексия II
Татьянин день. Праздничный молебен
С этих пор Домовый храм Московского университета зажил настоящей церковной жизнью.
23 апреля
Пасха Христова. Впервые после 77-летнего перерыва Божественная литургия прошла в верхнем храме.
23 апреля. Пасха Христова
Молитва в нижнем храме. Освящение иконы святителя Филарета Дроздова.
6 мая
В день святого великомученика Георгия Победоносца на храме вновь установили деревянный крест.
1995 год
8 июля
Храм посетил ректор МГУ В.А. Садовничий.
1 сентября
Молебен на начало учебного года. При храме начала работать детская Воскресная школа.
22 октября
В храме начинает читаться акафист иконе Божией Матери «Державная».
26-29 декабря
Паломническая поездка в Псково-Печерский монастырь. Две частицы мощей от десницы св. Татианы, почивающей в Михайловском соборе Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, были привезены в университетскую домовую церковь: одна частица была вставлена в икону святой мученицы, а другая — положена в ковчежец.
Количество просмотров — 262
